Мы продолжаем рассказ очевидца
Июнь, июль – это уже война
Собственно, первые вооруженные столкновения начались с конца мая. На первый взгляд казалась полной наглостью руководства Луганских сепаратистов захватить все имевшиеся на территории города и области военные городки, повыбивав с них украинских солдатиков. В Донецке не было проявлено такой прыти и некоторые из них просуществовали до конца июля. Теперь, по прошествии времени стало ясно, что их подстегивали начинавшиеся действия Вооруженных сил Украины.
Теперь в Луганске каждый вечер начинался с окружения очередного военного городка, военкомата или иного военного объекта, выдвижения ультиматума его составу убираться по домам без оружия, в случае замешательства – массированный обстрел из автоматов, гранатометов, минометов. Большей частью – психологический, но были и раненные, в отдельных случаях, пока, – погибшие. Потом привозили родителей местных служащих пацанов. Жуткие коллизии молодых ребят, принявших присягу украинскому государству, и вынужденных разрываться между долгом и зовом родителей. В некоторых случаях бои продолжались по нескольку дней. Фактически стрельба в городе теперь происходила постоянно, по ночам многие жители близлежащих кварталов нервничали, боялись ночевать в своих домах, началась миграция, сначала по родственникам в другие районы города, а позднее, когда в ход пошла артиллерия, и вообще из города.
Очередной пик событий вызвал так называемый обстрел авиацией захваченного сепаратистами здания ОГА 2 июня. Пары украинских истребителей уже не первый день барражировали над городом, вызывая жуткий страх у «сепаров», боявшихся авиационных обстрелов, и, наоборот, вселявшие надежду в сердца тех, кто наивно ожидал освобождения Луганска украинскими вооруженными силами. Местная власть довела дело до истерии, введя сигналы воздушной тревоги времен отечественной войны. Каждое появление в небе самолетов вызывало два противоположных процесса: одни жители, нередко подталкиваемые темными лицами в камуфляже с автоматами, спешно направлялись в подвалы и другие убежища, другие, наоборот, высыпали во дворы и, задрав голову, с надеждой наблюдали за безобидными виражами парочки самолетов высоко в небе… При чем, первые активно затаскивали вторых в убежища, увещевая: «как Вы можете так рисковать, ведь нацисты будут обстреливать город бомбами!..»
До значительного события 2-го июня уже 2 дня банды «сепаров» выбивали из своего расположения на краю города рядом с огромным жилым массивом «Мирный» полк пограничной службы. Обстрелы городка из гранатометов и минометов шли непрестанно в течение уже 2 дней. Стреляли из подъездов и с крыш многоэтажных жилых домов, естественно, туда же возвращались ответы пограничников. Полетели окна, балконные рамы, сгорели автомобильные парковки и десятки, находившихся на них, автомобилей. Началась первая массовая миграция жителей микрорайона, в том числе, это дало и первый ручеек выезда в Украину. Причем люди бежали налегке, в надежде на скорое возвращение.
И вот, наконец, истребителем ВСУ были произведены несколько выстрелов по позициям террористов, выдвинувшихся в направлении погранзаставы с выходом далеко за границы микрорайона. Возвращаясь назад и пролетая над центром города, самолет был обстрелян из ПЗРК, а тот, в ответ, как говорилось, ударил по зданию ОГА. Были раненные и погибшие, вознесенные вскоре до небес, получившие лик святых борцов за народную республику против «украинского фашизма».
Еще и сегодня можно ознакомиться с несколькими исключающими одна другую версиями, в том числе, и о неудачном выстреле ПЗРК, ракета которого сама изменила направление движения и развернулась в сторону ОГА … До сих пор украинские власти не удосужились дать ни одного объяснения или опровержения произошедшего, что, конечно, сыграло роль еще одного мобилизующего фактора для сепаратистов.
Опуская череду военно-политических событий, калейдоскоп которых требует, как многостраничного описания, так и более трезвого анализа с позиций дня сегодняшнего, когда мотивы деяний прошлый дней становятся более понятными … Для нас, находящихся в Луганске, общая характеристика июня-июля:
● попытки наступления ВСУ на Луганск с севера и востока, позднее – и с юга:
● откровенное участие ВС России, колонны военной техники которых пересекали границы Луганской области со стороны Ростова-на-Дону;
● шабаш местных банд: сначала ограбление граждан, затем – банковских автомобилей и банкоматов;
● организованный захват учреждений государственных органов и органов местного самоуправления;
● принуждение предприятий и бизнесменов к участию в вооруженной борьбе, в том числе, материальными и денежными ресурсами;
● обстрелы городских кварталов как из-за городского горизонта (силами ВСУ), так и внутри города – диверсионно-разведывательными группами самих сепаратистов;
● уже не единичная гибель граждан, число погибших только по городу исчислялось уже десятками;
● чуть раньше срока к концу июня закончилась работа учебных заведений и все отправлены в отпуск.
Таким образом в отпуске оказался и я. В условиях отставания финансирования, что было естественным для того момента, и практического закрытия десятков банков на территории Луганска, получение отпускных представлялось туманным. Тем не менее, бухгалтерии готовили оплатные ведомости с обещанием начать выплаты отпускных, начиная со второй половины июля, успокаивая, мол, смело езжайте в отпуск, не забудьте только свои банковские карточки.
Город стремительно пустел. Учитель моего сына прибежал, запыхавшись:
– Вы что, не собираетесь уезжать? Все же едут, Вы что, не видите самолетов в небе, не слышите звуков сирены «воздушной тревоги»?
– Послушай лично меня и нашу семью все, сказанное тобою, не только не повергает в страх, но, наоборот, радует. А Вы, что, уезжаете?
В действительности произошло все по-иному. Все равно впереди полная неопределенность и мы, следуя многолетней семейной традиции, в июле уезжаем к морю, десятки лет перед тем – в Крым, но в сложившихся условиях решили – в Одессу. Единственным изменением стало то, что машиной воспользоваться не представляется возможным и она остается на стоянке на период нашего отсутствия в течение двух недель.
Взяты билеты на поезд на 17 июля в Одессу, заказана и в форме аванса оплачена квартира в Аркадии.
Жаркий июль: плен, выезд, «эмиграция»
По-прежнему в ожидании решительных действий от ВС и руководства Украины, полетали дни июля. Перестали уже приводить в удивление очередные грабежи, гибель людей, российские танки на улицах города … Все казалось каким-то оксюмороном, который должен закончиться, хотя, чем дальше, тем явственнее становилось непонимание того, каким образом это может произойти. Ни круглые столы Кравчука, ни санкции западных партнеров, ни действия вооруженных сил не вселяли уверенности в том, что какой-либо из путей сможет привести к окончанию кошмара.
Мои дни пролетали в определенном круговороте: работа на компе (благо у профессора всегда есть, чем заняться), катание на велосипеде сына мимо окруженных колючей проволокой и мешками с песком зданий ОГА, Облуправления милиции, по скверам центра города ... И все время в интернете: взвешивается и анализируется каждое новое сообщение. Некоторое отвлечение от ужасов происходящего – финальная часть чемпионата мира по футболу, финал которого назначен на 13 июля.
Утро воскресенья 13-го не предвещало никаких изменений распорядка вещей. Чуть дольше просидел за компьютером, а до начала финала наметил еще что-то, времени на велосипед не оставалось. Все же, в 7-м часу вечера сел на велик поехать в известный киоск за бутылкой вина к предстоящему финалу. Только выехав со двора, обратил внимание на особенно гнетущую обстановку, воцарившуюся в городе: улицы пусты, но на остановках и отдельных лавочках – какие-то сомнительные личности, по центру курсируют полувоенные джипики с кучей автоматчиками на борту. Проезжая возле сидящих на одной из лавочек, услышал к себе обращение:
– Это чьи танки? – показывая рукой на явно свежие отпечатки траков на асфальте центральной улицы – наши?
– Это чьи Вы считаете «нашими». Наших здесь подавно не может быть …– чисто автоматически ответил я, не придав значения модальности своих слов.
Допускаю, что кто-то из моих собеседников сделал какой-то знак проезжавшей мимо машине с террористами. Я подъехал к киоску, купил бутылку «Бастардо» и, повесив ее на руль, отправился по диагонали через площадь в сторону дома, не обратив внимания, что вслед за мной медленно движется джип с автоматчиками. Надо же, в самой середине площади прозвонил звонок телефона, сын спросил меня, когда вернусь домой и … В эту самую секунду получаю удар прикладом автомата в спину, ногу, был сбит с велосипеда, схвачен за руки …
Вместе с велосипедом доставлен в находящееся в двухстах метрах здание ОГА и оказался в его подвале.
Сознание отказывало: как же я, противник всех этих людей и их деяний, патриот, оказался здесь, в плену, «аманатом», заложником во внутренних «анналах» подвалов ОГА?! Здания, которое я не раз посетил все его этажи и многие кабинеты, в том числе и первых лиц, в течение своей многолетней деятельности по разным служебным и общественным делам … ?!
Тем не менее, мысли работали четко, на удивление, без каких-либо следов паники. Так, сейчас 19 часов, финал в 21-45, время еще есть. Подталкиваемый стволами автоматов «пацанвы» с пальцами на спусковом крючке, поставленный к стене руками вверх еще с несколькими людьми, услышал невнятное обвинение в «корректировке украинской армии». Лихорадочно выискиваю в толпе снующих мимо меня десятков людей хоть какую-нибудь адекватную личность. Пока не увидел, обращаюсь к «дневальному»: «дайте телефон позвонить домой».
– Нельзя, ждите.
– Слушай, ну хоть руки опустить можно то? Возьми во внимание мой возраст, хотя бы …
Пробегающие мимо двое, на вид чеченцы, ткнули стволами в спину: «Рукы паднять, к стИне!» Пробежали …, опустив руки, стою по команде «вольно». Вдруг, из кабинета выходит высокий довольно грузный в штатском, я к нему:
– Послушайте, кто может мною заняться? Я здесь случайно и это легко проверить …
– Ваша фамилия?
– Соколов, я ехал с бутылкой вина на велосипеде и меня …
– Я узнаю – скрылся в кабинете.
Выходит :
– На Вас нет информации, надо ждать Вашего «визави» – лицо, подавшее заявку?
….
– Какое лицо? Какая заявка?
– Не знаю – разводит руками – надо ждать.
– Я стою уже второй час, но мне не дают даже возможности позвонить домой, семья же беспокоится …
Подходит к «дневальному» – пацану у столика с обычным телефоном внутренней связи. Смотрит тетрадь регистрации и не находит меня.
– Ваш адрес! – называю – ждите.
Наконец через полчаса выбегает дивчина, громко называя мою фамилию.
– Где ключ от сейфа?
(Думаю: «Это значит, они дома. Ну, хорошо хоть, что домашние знают. Жена не знает, где ключ, и они решили позвонить?!»).
В мозгу хаотический процесс поиска верного ответа: один ключ лежит, по наивности, в том месте, где деньги, второй, в сумочке в багажнике автомобиля.
Выбираю: «В машине».
Через несколько минут снова вопрос: «В какой из двух?»
(Сволочи, это значит, у них на руках два технических паспорта: на старую машину – на платной стоянке и новую – в кооперативном гараже). Решение мгновенное – на автостоянке …
– Сейчас туда съездят …
Проходит еще час, интересуюсь, что со мной, что дальше и т.п. Оказалось, никого уже из следователей (а это были они) – нет, все ушли домой и мне предстоит оставаться здесь до выяснения своей судьбы.
– Давайте, я Вас запишу – обращается ко мне уже сменившийся «дневальный», новый пацан.
– Фамилия, Имя, Отчество, национальность …
– Дорогой, в Украине нет фиксации национальности, ты что, не знаешь?
– ??? Ну, я запишу – русский!
– Адрес, где работаете?
– университет …
– Это где ректор Курило?
– Да.
И заорал на весь подвал:
– Вот, смотрите, профессор, друг националиста Курила …
Сбежалось человек пятнадцать с автоматами, с передергиванием затворов, улюлюканьем и гиканьем: «Вам, нацистские сволочи … , за гибель донбасских матерей … Ну и. т. д.»
Залишити коментар